Улица Вязов || Кафетерий "Ма и Па"

@Сабрина

Мягкое прикосновение рук Сабрины действовало как успокоительно, возможно, поэтому он смог выложить всё как есть. Она была права, и Тео это осознавал. И он работал над тем, чтобы наконец-то сделать шаг вперёд, даже несмотря на то, как прошлое имело обыкновение его нагонять. 

- Жуэль, как всегда говорит мудрые изречения. Этот поэт знает, насколько он метко попадает своими словами? - с доброй усмешкой сказал Тео. Как ему повезло, что они встретились. Все трое. Тео посмотрел на Сабрину в очередной раз так, словно пытался взглядом передать ей тепло, что было у него внутри. И благодарность за то, какая она понимающая. - ...Спасибо, что ты у меня есть, Сабрина. 

С этими словами он ласково поцеловал её в щёку. А сейчас пора просто вместе перекусить, забыв обо всех проблемах, что их окружали - и об убийствах с призраками, и о бывших, и о страшных письмах с ритуалами. Порой лучше просто забыться и насладиться спокойствием настоящего момента.

Казалось бы, только на днях город праздновал Хэллоуин, а теперь на улице падает первый снег. Конечно, его еще немного, да и полноценных метелей ждать как минимум несколько недель, но такое событие заставляет уже задуматься о Хануке. Ну или о Дне Благодарения – на него в этом штате уже точно будут лежать сугробы. 

Одинокая лавочка парка близ кафетерия, Тодд восседает на ней с блокнотом, рядом расставлены метроном, фотоаппарат, лежит какая-то взятая из библиотеки книга… Сегодня был такой день, что профессор предпочел бы посетить местное спа, расслабиться на массаже, посидеть с маргаритой в джакузи. К сожалению, о таких изысках в этой дыре не слышали, поэтому приходилось устраивать день единения с природой. Хотя в них профессор больше предпочитал охотиться с греческими коллегами на лесных зверюшек…

Ну, Мистик Фоллс, все не как у людей!  

— О, а я вас помню! — слышится со стороны. Борман поднимает голову и встречается взглядом с девочкой, укутанной в дутую куртку. Он склоняет голову в сторону, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо.
— А, так это ты фотографировала меня в аэропорту? 
— Да! — она активно закивала и без приглашения уселась рядом, отодвигая к профессору его вещи. Ее маме поработать бы над воспитанностью дочери. — Ну что, вам пригодился фотоаппарат? 

Тодд наблюдает, как она без разрешения берет некогда свою вещь и вертит ее в руках, смотрит через объектив на окружающие их кусты, припорошенные снегом. Он терпеливо улыбается, лишь мимолетно закатывая глаза на чужое ребячество. "Ничего страшного, — успокаивает себя профессор, — Скоро ей станет скучно и она сама уйдет." 

— Пока нет. Честно говоря, я так и не понял, зачем его купил тогда у тебя. — он опускает взгляд обратно к блокноту, продолжая запись.
— Как зачем? Разве не чтобы фотографировать призраков? 

"Ну началось…" — мысленно вздохнул Тодд и флегматично оперся щекой на кулак, возвращая взгляд на девчушку. По глазам ее было видно – сама она без зазрения верила в это. 

— Точно не за этим. — снисходительно качнул он головой, — Скорее… чтобы запечатлеть свой отпуск. 
— То есть, вы покупали фотоаппарат для фотографирования привидений, чтобы не фотографировать привидений? 
— Чт-… прости? 

Лицо профессора на мгновение кривится как от лимона, а после он поднимает брови, пытаясь оценить, насколько это было с ее стороны насмехательски. Ладно просто верить призраков, но говорить с серьезным лицом о полароиде специально для них? – быть может, у местной молодежи такие шутки над приезжими. Девочка замечает недоверие со стороны Тодда, и она выпрямляется, чтобы казаться более взрослой и уверенной, а своим словам добавить больше веса. 

— Секундочку! — с лицом будущей юристки, берущей за свои труды в десять раз больше положенного, она важно подняла фотоаппарат и щелкнула лавочку, стоящую напротив них. — Пожалуйста. 
— И что? — Тодд непонимающе забрал фотографию, что она протянула ему.
— Ее надо сначала потрясти, если ты не знал. 

Какая важнючка. Тодд хмыкает, начиная послушно обмахиваться свежим снимком, чтобы проявить его. Обычно ему не очень нравятся дети, и он относится к ним как к недееспособным взрослым, но сейчас… неужели без Эштона стало настолько скучно, что Тодд готов терпеть даже раздражающую обычно детскость? И когда это они успели перейти на ты? 

— Не зевай! — она махнула рукой и указала пальцем на снимок. 

Профессор остановился и поднес фотографию к глазам. Как и положено, на фотографии была лавка. Как не положено, на лавке виднелось белое размытие, похожее на сидящего на ней человека. 

— Видишь? 
— Вижу что? Засвет? — невпечатленно пожал он плечами, — Ты хотела удивить меня неисправностью техники из прошлого века? 
— Чш-т..? 
— Хотела получить еще денег за это старье? Думаешь, я не знаю, как в туристических городах обдирают приезжих? — несмотря на настойчивые вопросы, он не угрожал. Борман… посмеивался? 

Он убирает фотографию в свой блокнот, окончательно закрывая его и поворачиваясь к старой знакомой корпусом. 

— Каждый в этом городе знает, что на полароид поймать приведение проще всего, — насупливается она и скрещивает руки, — А кто не знает – тот идиот. 
— Ох, ну теперь, получается, я тоже знаю. Значит, я не идиот? 
— Хоть и в очках, а все равно похож! 
— Тебе тоже очки не помогут. 

Она высоко-высоко поднимает брови и театрально открывает рот, словно ей не десять, а все сто и она только что услышала новость, что северные штаты победили в гражданской войне. 

— Ты вонючка! — она показывает профессору неприличный жест, а после обиженно отбирает у него красный ежедневник, прижимает к себе. — Это мне… компенсация за моральный ущерб! 
— Не маловата ли ты, чтобы знать такие взрослые слова? — Тодд улыбнулся и склонил голову вбок. Средние пальцы вопросов вызывали намного меньше. — Открой его – ты все равно не поймешь ни слова.
— К твоему сведению: я умею и читать, и писать, и деньги считать! Не недооценивай меня. 
— Ну-ну… Открывай давай. 

Под высоко и гордо поднятым носом красная книжечка секретов открывается. Нос тут же непонимающе опускается: зарисовки цветов, схемы пентаграмм, таблицы и ноты окружены английскими буквами, но они совсем не складываются в привычные слова. Они похожи на какие-то заклинания, таинственные и загадочные. 

— Ты… иностранец?
— Почти… — Тодд наклоняется ближе к девочке, — Если хочешь, могу научить тебя читать такое.


— Ох… Я не дам тебе рассказать эту тайну никому…
— Нет, пожалуйста! Я никому не расскажу! 
— Слишком поздно, ты знаешь слишком много.
— Хватит, я обещаю! Обещаю!
— Ну нет, я тебе… не верю! 

На девочку обрушивается сноп снега, попадая за воротник. Она кричит и начинает кататься по земле, надеясь, что это поможет. Тодд заходится смехом и не замечает, как она уже, поменяв тактику, несется на него. Толчок с разбегу – профессор и сам оказывается поверженным в сугроб, наваленный от чистки дорожек. Теперь, когда он в уязвимой позиции, очередь школьницы безжалостно закидывать его снежками.

Тодд прикрывает лицо от попаданий и звонко смеется, не чувствуя приближения со спины.

Сегодняшний день объявлен днём внезапных появлений сзади!

Томпсон вышла на улицу и не поверила своим глазам - после вчерашнего шторма всё заволокло белым и очень пушистым снегом! Повторив свой трюк с переодеванием в ещё более утеплённые вещи из мотельной кучи, девушка была готова к новым снежным свершениям. Пара снежков были слеплены и запущены мимо дорожных знаков, еще один отскочил от угла здания, в котором был кафетерий и отрикошетил Лекс прямо в многострадальный лоб.

Она редко видела снег. То ли потому, что ненавидела горы, горные лыжи, пещеры и всё, что связано с чем-то зимним и новогодним, то ли потому что проводила большую часть времени бегая от зимы по разным полушариям - январь в Буэнос-Айресе или Хобарте, июнь в Берлине или Гонконге.

Перемещаясь между нападавшими сугробами, ещё белыми и пушистыми, она дошла до парка и принялась деловито катать снеговика: вроде бы её родители, когда ещё жили в Огайо, это делали вместе. Смеялись, валяли друг друга в снегу, пока малышка Томпсон наблюдала за ними и порывалась попробовать снег с лимонным вкусом. О, а вот и он. Зелёнка прокатила свой небольшой шарик и по нему, добавляя некой экзотики в белую основу для снеговика. Обойдя небольшой парк по периметру, внимание привлекли голоса. Опа. Она здесь не одна!

Детский смех и возгласы профессора залили пространство вокруг, девушке пришлось проморгаться, чтобы понять: это ей не видится, и Тодд Борман действительно дурачится с маленькой девочкой в снегу. Прищурившись, великий снегоукладчик Лекс-300 начала катить свой шар в их сторону, улов морозного жука скрабея начал принимать серьезные масштабы - ком был уже ей по колени.

На секунду появилось жгучее желание обрушить это ядро прямо на голову профессору. Звуки веселого времяпрепровождения стали отдаваться помехами и как будто отдаляться, звонкий смех стал звучать словно через игрушечную рацию.

– Бррр! – она потрясла головой и отогнала неприятные мысли непонятного характера, смотря прямо на спину профессора, настолько увлеченного игрой с малышкой, что совершенно её не замечающего. Когда Борман подошёл совсем близко, навозница оставила своего недоделанного снеговика и быстрее, чем смогла осознать, слепила снежный комок и засунула его Тодду за воротник. – Привет! Какой замечательный снежный день сегодня! – просияла девушка.

Холод за шиворотом производит эффект отрезвляющего ушата воды на голову. Получив подарок снегом не от девчонки, Тодд тут же подрывается на ноги, попутно вытряхивая снег из воротника.

— Ой-ой-оййк-кхм… — несуразные дерганья прекращаются, как только Тодд видит, кто именно решил подобраться незаметно – он тут же выпрямляется по струнке и уже спокойно и размеренно убирает с себя снег. Как и подобает взрослым. Людям. Взрослым людям. — Лекс. Здравствуй. 

Подбежавшую тут же девчонку Тодд остановил, уперев ладонь ей в лоб, и отодвинул от себя, будто не был с ней знаком и совершенно точно не ребячился только что с ней же. Его взгляд неловко забегал, а, остановившись на лавке, где они прежде сидели и где теперь было разложено множество расписанных и разрисованных бумажек, тут же повел хозяина туда. 

— Какая встреча. Очень рад тебя видеть! — какая наглая ложь. Едва ли после их последней встречи профессор хотел бы видеть зеленку даже за километр от себя. — Погода... Да, погода! Просто замечательная. Не люблю снег. Ты тут… просто прогуливаешься? Или я чем-то понадобился? Знаешь, вообще-то, я очень занят, и если у тебя есть какие-то просьбы, то лучше приберечь их до моего менее плотного графика.

Профессор стал спешно собирать все разложенные им схемы обратно в ежедневник, стараясь выглядеть как можно более непринужденно и обыденно. Что, в общем-то, при всех его способностях сливаться со стенами выходило не очень – за счет специфики таких поспешных сборов. Он выглядел как вор, пытающийся спрятать улики прямо за спиной, и не постеснялся слинять при первой же возможности, что дала ему Лекс, читая веселую нотацию школьнице о том, что "тусить с наркоманами нехорошо".