после разговора с Кимберли
Возвращаясь на площадку, Америка успела слегка оторваться от Кимберли. Пространством между ними словно расползалось, удваивая их дистанцию, пока та не исчезла совсем. Леннокс бы обязательно сказала, что лес взял ее под свое крыло, развел по тропам из теней, ветвей и лунного света.
—
Формула идеального коктейля для поджога… — вертелось у беловолосой на языке.
Неприятный привкус металла. Горечь. Неудачи, интриги, которые вгрызлись в ее жизнь, как ржавые зубья капкана. Привкус обмана ее семьи. Привкус рейтингов, разрушающих дружбу и первые симпатии.
Может, разработать зажигательную смесь и спалить этот Мистик Фоллс к чертям собачьим?.. Вот отец посмотрит… Со школой она уже разобралась, и пришла пора познакомиться с финальным боссом. Кимберли точно не узнает, зачем Америке смесь
на самом деле. Ну, либо обнаружит, когда станет слишком поздно.
Хочет ли
Скарлетт по-настоящему заключить верный союз, где подруги даже после проекта помнят про твой день рождения? Вероятно, нет.
Позовет ли
Уолтер ее на ночной марафон слэшеров, с хрустящим попкорном, как на старых фильмах? Вряд ли.
Или
Дженсен. Появится ли он на ее улице на своем байке, в очках, с сигаретой в зубах, чтобы увезти ее ловить утопающее солнце где-то за горизонтом? Маловероятно. Нужно выкинуть из башки эту сахарную вату и вылезти из фанфика.
Может, тогда
Кимберли пойдет с ней разгадывать какую-нибудь головоломку вселенского масштаба? Нет, она лишь хочет выжить на проекте и в мире непонятных, как и сама Америка. Вы похожи так же сильно, как и различны, и пусть каждый ботаник вселенной удавится от этого окюморона.
Расскажет ли
Леннокс наконец-то о своих бесконечный странствий или позовет на каникулы куда-нибудь автостопом по галактикам? Возможно, но явно кого-то другого.
Даже
Эштон – забавный рыжий чудак, стоил бы того, чтобы затусить с ним. А вот затусит ли он с ней по-настоящему, а не для прямого эфира?
Мистер
Криптограф… интересно, какого ему в новом клане? Наверняка он уже вообще не помнит ее.
—
Эти участники… они все соперники, сколько бы ромашек мы друг другу не подарили, — она усмехнулась, наклоняя голову, словно прислушивалась к тому, как пузырьки шипят в ее мыслях, —
они как элементы в горящей бутылке. Кажется, все просто: немного того, щепотка этого… и вот уже смесь готова. Взболтать, но не взрывать, да?Но рецепт, черт возьми, все еще не разгадан. Как найти правильные пропорции? Как сделать так, чтобы все не взорвалось в руках в самый неподходящий момент? Если собрать всех вместе… что тогда? Будет ли это безумный взрыв, который оставит лишь пепел, или, может быть, все сложится идеально, и они станут чем-то большим, чем просто элементы, попавшие в одну колбу для того, чтобы привести к концу?..
—
Надеюсь, ты там улыбаешься, отец, — голос прорезал тишину, как рваная линия молнии, —
школа жизни, да? Школа жизни... во всей ее гребаной палитре. Камеры включены? Сидишь там, наверху, и смотришь, как я играю по правилам? Она дернула рукой, помахав дрону, как будто это был нелепый фанат, преследующий ее по пятам. Смешно. Жалко.
—
Твое счастье, что я далеко. А то, знаешь, не удержалась бы. Бах – и все. К чертям летишь вместе с камерами. Бум, нет папочки. Госпожа Соларис, если вы меня слышите, отправьте ему пару салютов на день Благодарения. С любовью, твоя все еще дочь Мер.Ее смех, как электрический ток, пробежал по влажному воздуху – быстрый и почти кричащий, неспособный остановиться.