Съемочная группа, наученная опытом, прописала в заметках об Америке отдельным пункт жирным шрифтом, чтобы ее не пускали на площадку с предметами, способными повредить дорогостоящую технику.
«Объект нестабилен, хоть и способен на плодотворное сотрудничество. Даже если ее папаша пришлет чеки после поломок, все нужно уже здесь и сейчас. У нас нет лишнего времени, чтобы связываться с коллегами, организующими сезон в Африке или на соседних островах, чтобы везти оборудование в Северную Каролину. Проект не должен затягиваться и, уж тем более, закрываться на ремонт. У участников, в отличие от школьников, нет каникул».
Из всего состава внутреннего штаба охранников, было принято выбрать самого душного и дотошного, который провел бы досмотр. Куда он там своими лапищами залезал, история умалчивает, но Америка убеждена, что тот до нее не добрался. Может, просто слишком хорошо знаком с отцовскими фейерверками и решил не рисковать?
— Расскажите о Ваших первых эмоциях от нахождения в окрестностях Мистик Фоллс, — раздалось в фотокабинке, когда девушка пересекла отметку, где начинается вестись съемка. Пока она усаживалась, у нее было несколько секунд, чтобы переварить его и осмотреться вокруг.
Внутренние стены были покрыты полупрозрачными стеклами, напоминающими зеркала. Америка взглянула на свое мутное отражение со всех ракурсов: пыльная, по-мужски тяжелая, косуха, скрывающая очертание изящного силуэта, длинная шея, узловатые пальцы, красные от прилива крови и глаза, будто бы слишком большие для ее лица.
Вопрос снова повторился. Девушка тут же закончила себя разглядывать в стеклах крошечной коробки под куполом и сделала выдох, будто готовилась к большому прыжку.
—
Вы, что %#%@, издеваетесь?! — рявкнула она прямо в поглощение объектива. В ее случае этот вопрос действительно больше тянул на издевку, чем на интервью, —
пересмотрите мой первый день, идиоты, если вам недостаточно!! Я до последнего была уверена, что еду в чертов скаутский лагерь! Я даже подкасты в самолете слушала, как стать этим... воробьем-скаутом, или как там их! Чувствую себя обманутой собственной семьей. Если до конца вчерашнего дня я еще верила, что это какая-то ошибка, и за мной с минуты на минуту пришлют поисково-спасательную бригаду или какой-нибудь сраный вертолет, то сейчас уже сомневаюсь. Мое имя в списке, и даже Афина Соларис это подтвердила. К счастью, в камеру ничего не полетело. Была ли Америка все еще достаточно стабильна или ее действительно тщательно досмотрели, но это был прогресс для всех вокруг. Вонзив пальцы в колени, девушка опустила взгляд. Кажется, мозг переварил собственный ответ, расценив его, как истерику.
—
Простите. У меня вечно какие-то проблемы, — выдавила она, срываясь на полуслове, —
ну, знаете, проблемы – это как второй завтрак. Всегда найдется. Кто-то живет по расписанию, а у нее сплошной хаос. А камера была последней вещью, которую хотелось терпеть. Но что ж, если это шоу, надо играть по правилам. Ну, или хотя бы не нарушать их.
Как бы то ни было, говорящая камера, казалось, не обиделась – наоборот, ее устроил монолог Америки, и она плавно перешла к следующему вопросу:
— Ваше объединение: как бы Вы могли его охарактеризовать и что Вы о нем думаете?
Что она думает об объединении… Америка уже знала, что они не одни, и ужин в поместье Гилбертов пролил свет на некоторых из соседних команд. Вампиры и оборотни. Интересно, на какой стороне съемочной площадки они обитают? Америка трижды успела обойти территорию, но так никого и не встретила. Может, у них есть тайный клуб, где они обсуждают, как разорвать контракт с шоу или, не знаю, раздавить друг другу головы?
Затем она снова взглянула на свое изображение, пытаясь найти новую точку для концентрации и сохранить чувства. Интересно, ей бы пошел красный цвет вопрос? Очертания не секунду смазались, и она разглядела в нем Скарлетт.
Такие девушки, как Скар, всегда напоминали ей старшеклассниц, которые слишком крутые, чтобы с ней общаться. В школе такие всегда были на вершине – их обожали, ненавидели и боялись одновременно. Снова посмотрев на свои пальцы, девушка так и не смогла насчитать ни одну причину из десяти, по которым она бы сама дотягивала до таких критериев. Или это не совсем так? Если Америка напоминала себе бомбу замедленного действия, то в ее красноволосой союзнице переливались тягучие капли яда в стеклянной колбе. Вопрос был, кто из них взорвётся первым...
—
В моем объединении есть девушка по имени Скарлетт Гарнетт. Уверена, что когда-то бомба взорвется, а яд разольется, но пока мы разделяли все испытания вместе. Такое сплотит даже самых заклятых врагов. Не знаю, подружились ли мы, если бы учились в одной школе. Следующее отражение на секунду исказилось, а потом снова вернуло ее собственное лицо. Ну, почти. Белые пряди упали на глаза, но это точно была не она.
—
Дженсен, — уголок её губ дрогнул в едва заметной улыбке, будто сами мысли о нем навевали мысль о чем-то неоднозначным, —
он вроде нормальный. Наверное. Или нет. Господи, не знаю. Америка на мгновение улетела в одну из альтернативных вселенных, где мог Дженсен быть бы тем парнем, который подъезжает к ее окну на мотоцикле, в шлеме, готовый на любую авантюру. А ее отец бы каждый раз зашторивал окно и грозил кулаком, что если еще раз увидит, то у того будут огромные неприятности. А она? Она бы каждый раз врала, что идет на ночь к подружке, а не колесить по всему Техасу с банкой энергетика на заднем сидении навстречу сомнительным приключениям. Но Дженсен – живой человек, а не герой новеллы и не приедет за ней в Техас на черном железном коне, а Америке не продадут мотоциклетный шлем без документов. И не пустят расследовать гробницы, пока она не сдаст историю на А+. Наверное. Или это ближе к реальности, чем она думает?
—
Мне нужно больше информации об этом любителе пыльного антиквариата, — вернув себе белоснежный и холодный мрамор лица, подытожила Америка, перестав заламывать пальцы. Говорить о Дженсене было немного неловко, словно у стен повсюду были уши. А что, если отец посмотрит этот эфир?! И сколько Дженсену вообще лет?! Надо держать фасад, пока всё не развалилось, —
кто там еще из ведьминского каста? Экран мигнул, словно кто-то с другой стороны резко сменил фокус. Чьи-то руки вытащили карточку с лицом Дженсена и вставили другую. Прожектор снова зажегся, и на этот раз ее встретили слегка уставшие, но цепкие темно-карие глаза, которые смотрели на нее через окуляры.
Такой взгляд бывает и у нее, когда та задерживалась до 4 утра за написанием очередной главы на расСказках.соm. Не иначе, на нее смотрел Уолтер. Уолтер Симмонс.
—
О, ну, привет, Уолтер, — протянула она, нахмурив брови и слегка улыбнувшись, —
тот еще ночной демон с проклятием вечной усталости. Он славный, хотя порой его эмоциональный диапазон, как у зубочистки. Недавно поняла, что он по-настоящему умеет слушать, и, как оказалось, неплохой игрок. Весьма неплохой, судя по его рейтингу в таблице. Вы вообще видели результаты испытаний? Осталось только выяснить, действительно ли просмотр сериалов пропорционален шансам побеждать, потому что тогда против него ни у кого нет шансов. Если верить теории, что про все в этом мире уже когда-то было снято, то тогда этот задрот фильмов ужасов готов абсолютно ко всему. Маленькая комнатка, окружённая стеклами, неожиданно вспыхнула огнями психоделического безумия. Цвета взорвались, как в хаотичном калейдоскопе: ядовито-зелёный, как кожа влюблённой жабы, резкий оранжевый, как скандал на школьной дискотеке, пастельно-розовый с намёком на странный кексик с начинкой, и ещё миллион оттенков, которые могли бы свести с ума любую художницу.
—
Леннокс мне нравится, — Америка произнесла это так, как будто, кроме нее, Леннокс не нравилась никому, —
она ведь как та самая соломенная куклы с ярмарки хенд-мейд фестиваля, которой у меня никогда не было. Да и не будет. Потому что в мире больше нет таких, как она. Видели ее украшения? Да, она странная, но в этом ее сила. Именно Леннокс нашла дорогу к джекалопу, а не ее лес. Жаль, что Скар ее по-прежнему обходит стороной. Наверное, это все из-за снимка. Появившееся изображение Кимберли невольно навевало воспоминания последнего испытания. Любительница интергалов, пределов, диффуров и прочих математических вакханалий. А может, и не только математических. Кто знает, сколько чертей живет в этом омуте и сколько тайн хранит в себе ее дневник с записями? Америка с трудом подавила в себе желание однажды стащить его у нее.
—
Мне до сих пор обидно, что Кимберли застала меня в ярости, — девушка поджала губы. Основной этап их знакомства выпал на период оглашения результатов испытания, —
я должна была поддержать ее, сказать, что ^%@ c этими результатами, а вместо чуть не разнесла комнату в щепки! Надеюсь, она не держит на меня зла. И она все еще торчит мне рецепты идеальной горючей смеси. Возникший после Ким-не-Кардашьян темнокожий юноша с холеным, практически идеальным фактурным лицом. Америка видела Итая лишь дважды: в первый день он мелькал между ее сокомандниками, а второй раз они вместе искали флаг.
—
Я определенно должна знать врагов в лицо, — произнесла Америка и тут же решила, что это не совсем то, что она хотела сказать, —
Э-э-э, я не имею в виду, что Итай – мой враг номер один. Но мне определенно надо его лучше узнать, как и остальных, кто замыкает наш ведьминский круг. На стенах кабины проглядывались фотографии темных лошадок – Тодд, Эштон и Елена. Трое совершенно незнакомых ей людей, но по-прежнему являющимися частью ее команды. И союзники, и соперники одновременно. Незнание делало их опаснее любго, кого она успела назвать.
—
Мне надо добавить эти неопробованные краски в палитру, чтобы закончить свою картину. Отец всегда учил меня доводить начатое до конца. Ответ был принят и записан на подкорку съемочной машины. Безжизненные глазницы продолжали смотреть на Америку в ожидании следующего вопроса:
— Первичная симпатия. Кто уже удостоился Вашего позитивного внимания?
Америка сморщила нос, задумчиво глядя куда-то мимо. Этот вопрос врезался в ее мозг, как пуля, и она буквально почувствовала, как взрыв мыслей понесся в разные стороны. Ну и вопросик... Она нервно хмыкнула.
— Я боюсь, что сделаю выводы слишком быстро, — голос ее дрожал на грани то ли смеха, то ли подкатывающей очередной истерики, —
еще несколько десятков часов назад я думала, что мне наплевать на всех. Да и на себя тоже. Ну, правда, — ее глаза вспыхнули каким-то лихорадочным блеском, —
ведь я была уверена, что меня заберут, и никого из них больше не увижу! А теперь узнаю, что они – моя команда. Понимаешь, ты, тупая камера, ко-ман-да!! Какой-то чертов замкнутый круг. И есть другие команды. Какой же %$#здец! — она резко засмеялась, чуть вскинув голову, —
ненавижу каждого. Абсолютно. Но в то же время думаю, что каждый из них может мне понадобиться, как воздух... как и я им. Эти люди совсем не виноваты в моих проблемах. Камера безразлично приняла её вызов и тут же подбросила очередной разряд:
— Слабое звено. Кто должен покинуть шоу на этой неделе?
О нет. Америка стиснула зубы, чувствуя, как внутри все клокочет, словно лавина из чувств и слов, готовая обрушиться на всех вокруг. Затопить эту кабинку до краев. Она ненавидела этот вопрос – настолько, что боль от него вспыхивала в висках. Ненавидела, потому что уже знала, что поймет его для себя совсем по-другому.
—
Я, — выплюнула она, выгнув спину. Градус начал повышаться, —
а что, неправда?! Именно я, вашу мать, потому что меня здесь вообще не должно быть! — слова срывались с ее губ так быстро, что она захлебывалась и едва успевала их обдумать. Взгляд упал на холодный глаз камеры, и в ту секунду она могла поклясться, что готова была его разбить, —
я ехала в чертов лагерь, чтобы плести канаты и думать о том, какая я ужасная дочь, сожгла гребаную школу! И я все ещё считаю, что гореть ей в аду седьмого пекла!! Ее кулаки сжались так сильно, что ногти уже вонзились в ладони, а взгляд казался готовым прожечь дыру в этих стенах. Глаза наливались кровью, и где-то внутри вспыхнула острая потребность разрушить что-то, хоть что-нибудь.
«Только успокойся, Америка» — мелькнула мысль, но успокоение казалось чем-то нереальным. Камера продолжала молчать, как молчаливый судья, и Америка заставила себя наконец-то выдохнуть.
— У нас у всех есть слабые стороны, — произнесла она, словно продолжая внутренний монолог, но уже тише, спокойнее. На пламя внутри все-таки удалось нацепить намордник. Голос все еще дрожал, но уже не от злости, а от чего-то другого, —
как веб-писательница, я каждого персонажа наделяю пороками, чтобы они были ближе к реальности. Не уверена, что у Кимберли и Елены есть силы продолжить путь, хотя определенно заслуживают очерка в блокноте. Она почувствовала, как в груди что-то опускается. Следующие слова вышли почти шёпотом:
— Вот-вот начнется церемония результатов. Вот и посмотрим, кто действительно после шоу сможет съездить в какой-нибудь лагерь и отдохнуть там.Америка отвернулась от камеры, будто показывая, что разговор окончен.